Внешнее православие
Sep. 30th, 2015 10:00 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
zigmundbalashГоворить мы будем о православии, но выбрали его не за какие-то объективные особенности, а по субъективным причинам. Его, в отличие от буддизма или 100500 сортов протестантизма, мы можем наблюдать in vivo. Да еще имеем непрерывный исторический опыт. К тому же проблемы негров нас не интересуют, мы эгоисты.
Когда долго смотришь на некоторое явление, пытаясь ухватить его суть, понять, чем оно является в себе, а не в представлении, то при небольшом везении в нем открываются новые грани. Вот так же можно долго приглядываться к православию и спрашивать его: "Что ж ты такое неказистое?" И когда-нибудь знания в голове складываются в увязанную картинку, порождая суперзнание. Или паранойю, это уж как повезет.
А как вы проводите каникулы. Если сравнивать с первоиерахом РПЦ, я уверен, что по-монашески. Вот уж поистине, святая Русь, если задать правильную точку отсчета на шкале святости. Если в епископах развести педофилию и сексуальное принуждение к находящимся в зависимости, то обычные люди святее епископов, а значит точно попадут в рай. Если бы Христос знал, как много будет желающих понести всевозможные грехи, то не утруждал бы себя в тот далекий день 14 числа весеннего месяца нисана.
Что интересно в этом снимке в Патриархом? Что вот, снял одежду - и обычный человек. Ну, хотя я клевещу на обычных людей. Правильнее сказать - и ничто не выдает в нем православия. Оделся - и все, целуйтекольцо руку.
Как-то я стоял в церкви и думал, есть ли у православия будущее? Есть ли будущее у России? Наверное, за Россию можно не опасаться, поскольку многомилионный народ не может исчезнуть, это не иголка в стоге сена. И даже утратив государственность, он не утратит бытия и не исчезнет с карт. А учитывая качество нынешней государственности, с каким успехом она уничтожает русский народ морально и физически, некторое ослабление государственности ему пошло бы на пользу, но не об этм эта ззаметка.
А по будущему православия я увидел, что детей в церковь приносят, а потому решил, что будущее у православия есть. Сейчас я осмысливаю наличие детей по-иному. Их именно приносят. Причем приносят те, кто православия не знает и не желает знать. Им нужно не православие, а какое-то дополнительное подспорье в воспитании детей. Их самих, они это чувствуют, недостаточно. Конечно если про воспитание они не думают, а надеются на чудеса. Школа тоже не справляется, потому что там сейчас в плане педагогики положение не многим лучше случайной выборки по стране. Но не это важно. Важно то, что православие тут внешнее. Инициатор - родители - крестит ребенка. То есть потребность есть в том, чтобы другой был православным. Это существенно и это характерно.
Ребенка, не смотря на незнание и неследование православию родителями кто-то должен научить быть православным. Например, любить родителей. Конечно, родители не совсем верно понимают, что это. Они понимают это так, что слушаться и не создавать проблем. То есть, чтобы про детей можно было забыть дло момента, когда захочется, чтобы они тебя порадовали или когда захочется ими погордиться. Цель эгоистическая, в парадигме православия недостижимая.
Детям скоро надоесть быть православными в таком понимании, не получая ответа от родителей в том же ключе. Но, оставим детей. Кто еще ходит в церковь? Разные несчастные в браке женщины. Или мужчины. Или не в браке, но ищущие. Ну или не ходят, но хотят церковную жену или мужа. Зачем? Зачем, что на них, как раньше на партийных и военных, можно найти внешнюю управу. То есть правослаие здесь снова выступает как узда для другого человека, чтобы он поступал с тобой так, как ты хочешь. А не так, как ты поступаешь с ним. И не так, как у вас сложились отношения за то время, когда на все закрывали глаза и думали, что оно как-то само образуется.
Еще в церковь ходят старики, котрые теперь здесь, а не в СОбесе ищут, кому пожаловаться на дурных детей (см. про детей, которых они дурно воспитали в духе православия), пьющих мужей (если они еще не отправились в лучший мир - без этих злобных старух, во всяком случае), ну и на кого там еще старики жалуются. Не на бесцельно и бездумно прожитые годы, во всяком случае. Прожито-то все в свое удовольствие, но как-то забывается, что за удовольствия надо платить. И если они не хотели выбрать те удовольствия, за которые могли заплатить тогда, то платят теперь. Хотя бы тем, что больше себе удовольствий доставить не могут. Ведь главное удовольствие было - чему-то заставлять других, поучать их. И вот все разбежались и только если их сделать православными, внука, сына, сноху (кто это, кстати?), то снова можно будет на них ездить.
Это мы лишь коснулись, наложили пунктир на православии в семейных отношениях в общем. Без детализации финансовой, сексуальной составляющих. А теперь коснемся вопроса социального.
Кто традиционно ратует за праославие в обществе. Это, во-первых, попы. Но сама по себе их позиция слаба. Они традиционно как раз выполняют заказ властей. Мы не будем говорить, что капиталистов, исконно русских, православных капиталистов было мало, все больше из немцев, староверов (безпоповцев и бунтарей), выкрестов и жидов. Инициатива русских растворялась феодализмом. То есть властью не столько капитала, сколько военной силы. Со Святой Ольги с древлянами - пусть это и литературный факт, но факт, влияющий на сознание и самосознание русских людей - Русь являлась карательным полицейским государством. И избавившись от милиции лишь стряхнула налет притворства. Милиции по-сути, подотчетной жителям, а не властям, на Руси не было. Не избирал себе русский народ шерифов и рейнджеров, ибо у нас не Техас и место это занято государством, делающим вид, что охраняет нас, наше имущество. До тех пор, пока не решит отнять.
То есть уже с Владимира Святого власть нуждалась в том, чтобы народ стал православным. Большая власть хотела, чтобы меньшая стала православной. Чтобы строить отношения не на равных, а сверху вниз. На подданстве, жертве, поклонении. Эти роли очень глубоко прописаны. Слабых топтать, перед сильными гнуться. И сойдешь за православного человека для властей и хорошего администратора к тому же. Переход одного и того же человека от одной роли к другой совершается как по-писаному. Со старшими он православен, а с младшими - хуже язычника.
К старости люди начинают путать старшинство возраста и властное старшинство. Это мы возвращаемся в семью. Те привычки отношений к детям, которые у них были при младенчестве детей, которые они с разной степенью как-то старались, может быть, иногда, не показывать, когда дети выросли, в старости, с ослаблением мозга, лезут наружу. И пренебрежение, властолюбие, жестокость проявляются в полной мере.
И дряхлеющий поповски-феодальный режим, дряхлея, стряхивает с себя мишуру демократии, социальности, чего он успел поднакопить за время предыдущего ослабления клерикальной реакции. Нет, теперь - вы всё, а вам - ничего. Ни медицины, ни образования, ни безопасности. Запускаются атавистические, регрессные явления. Черносотенство, византизм с его показной роскошью, надменность речей, антимайланы по образцу опричнины и антимайданов. Но если опричнины удаются, за ними следует смутное время, время торжества православия. Когда нет желающих нести это ярмо, когда остаются только те, кто может крестить, но не создавать то, что за это крещение можно взять. И во многих оскудевает любовь. Потому что ее слишком много эксплуатировали. Заставляли отказываться от естественного и делать противоестественное и истощили саму природу человека. И тем, что отбирали и тем, что заставляли. И прежде всего свою собственную, сделав ее неспособной давать и общаться на равных. Только либо снизу, либо сверху. Но когда остаются только такие люди, то никакое давление на них не приносит никаких плодов. Они бесплодны. Как Робин Гуд, забирающий у бедных и отдающий богатым. Или наоборот. Сути это не меняет, поскольку власть все равно остается у одних, причем могущих только грабить. Ради чего сейчас во власть и ходят.
Когда долго смотришь на некоторое явление, пытаясь ухватить его суть, понять, чем оно является в себе, а не в представлении, то при небольшом везении в нем открываются новые грани. Вот так же можно долго приглядываться к православию и спрашивать его: "Что ж ты такое неказистое?" И когда-нибудь знания в голове складываются в увязанную картинку, порождая суперзнание. Или паранойю, это уж как повезет.
А как вы проводите каникулы. Если сравнивать с первоиерахом РПЦ, я уверен, что по-монашески. Вот уж поистине, святая Русь, если задать правильную точку отсчета на шкале святости. Если в епископах развести педофилию и сексуальное принуждение к находящимся в зависимости, то обычные люди святее епископов, а значит точно попадут в рай. Если бы Христос знал, как много будет желающих понести всевозможные грехи, то не утруждал бы себя в тот далекий день 14 числа весеннего месяца нисана.
Что интересно в этом снимке в Патриархом? Что вот, снял одежду - и обычный человек. Ну, хотя я клевещу на обычных людей. Правильнее сказать - и ничто не выдает в нем православия. Оделся - и все, целуйте
Как-то я стоял в церкви и думал, есть ли у православия будущее? Есть ли будущее у России? Наверное, за Россию можно не опасаться, поскольку многомилионный народ не может исчезнуть, это не иголка в стоге сена. И даже утратив государственность, он не утратит бытия и не исчезнет с карт. А учитывая качество нынешней государственности, с каким успехом она уничтожает русский народ морально и физически, некторое ослабление государственности ему пошло бы на пользу, но не об этм эта ззаметка.
А по будущему православия я увидел, что детей в церковь приносят, а потому решил, что будущее у православия есть. Сейчас я осмысливаю наличие детей по-иному. Их именно приносят. Причем приносят те, кто православия не знает и не желает знать. Им нужно не православие, а какое-то дополнительное подспорье в воспитании детей. Их самих, они это чувствуют, недостаточно. Конечно если про воспитание они не думают, а надеются на чудеса. Школа тоже не справляется, потому что там сейчас в плане педагогики положение не многим лучше случайной выборки по стране. Но не это важно. Важно то, что православие тут внешнее. Инициатор - родители - крестит ребенка. То есть потребность есть в том, чтобы другой был православным. Это существенно и это характерно.
Ребенка, не смотря на незнание и неследование православию родителями кто-то должен научить быть православным. Например, любить родителей. Конечно, родители не совсем верно понимают, что это. Они понимают это так, что слушаться и не создавать проблем. То есть, чтобы про детей можно было забыть дло момента, когда захочется, чтобы они тебя порадовали или когда захочется ими погордиться. Цель эгоистическая, в парадигме православия недостижимая.
Детям скоро надоесть быть православными в таком понимании, не получая ответа от родителей в том же ключе. Но, оставим детей. Кто еще ходит в церковь? Разные несчастные в браке женщины. Или мужчины. Или не в браке, но ищущие. Ну или не ходят, но хотят церковную жену или мужа. Зачем? Зачем, что на них, как раньше на партийных и военных, можно найти внешнюю управу. То есть правослаие здесь снова выступает как узда для другого человека, чтобы он поступал с тобой так, как ты хочешь. А не так, как ты поступаешь с ним. И не так, как у вас сложились отношения за то время, когда на все закрывали глаза и думали, что оно как-то само образуется.
Еще в церковь ходят старики, котрые теперь здесь, а не в СОбесе ищут, кому пожаловаться на дурных детей (см. про детей, которых они дурно воспитали в духе православия), пьющих мужей (если они еще не отправились в лучший мир - без этих злобных старух, во всяком случае), ну и на кого там еще старики жалуются. Не на бесцельно и бездумно прожитые годы, во всяком случае. Прожито-то все в свое удовольствие, но как-то забывается, что за удовольствия надо платить. И если они не хотели выбрать те удовольствия, за которые могли заплатить тогда, то платят теперь. Хотя бы тем, что больше себе удовольствий доставить не могут. Ведь главное удовольствие было - чему-то заставлять других, поучать их. И вот все разбежались и только если их сделать православными, внука, сына, сноху (кто это, кстати?), то снова можно будет на них ездить.
Это мы лишь коснулись, наложили пунктир на православии в семейных отношениях в общем. Без детализации финансовой, сексуальной составляющих. А теперь коснемся вопроса социального.
Кто традиционно ратует за праославие в обществе. Это, во-первых, попы. Но сама по себе их позиция слаба. Они традиционно как раз выполняют заказ властей. Мы не будем говорить, что капиталистов, исконно русских, православных капиталистов было мало, все больше из немцев, староверов (безпоповцев и бунтарей), выкрестов и жидов. Инициатива русских растворялась феодализмом. То есть властью не столько капитала, сколько военной силы. Со Святой Ольги с древлянами - пусть это и литературный факт, но факт, влияющий на сознание и самосознание русских людей - Русь являлась карательным полицейским государством. И избавившись от милиции лишь стряхнула налет притворства. Милиции по-сути, подотчетной жителям, а не властям, на Руси не было. Не избирал себе русский народ шерифов и рейнджеров, ибо у нас не Техас и место это занято государством, делающим вид, что охраняет нас, наше имущество. До тех пор, пока не решит отнять.
То есть уже с Владимира Святого власть нуждалась в том, чтобы народ стал православным. Большая власть хотела, чтобы меньшая стала православной. Чтобы строить отношения не на равных, а сверху вниз. На подданстве, жертве, поклонении. Эти роли очень глубоко прописаны. Слабых топтать, перед сильными гнуться. И сойдешь за православного человека для властей и хорошего администратора к тому же. Переход одного и того же человека от одной роли к другой совершается как по-писаному. Со старшими он православен, а с младшими - хуже язычника.
К старости люди начинают путать старшинство возраста и властное старшинство. Это мы возвращаемся в семью. Те привычки отношений к детям, которые у них были при младенчестве детей, которые они с разной степенью как-то старались, может быть, иногда, не показывать, когда дети выросли, в старости, с ослаблением мозга, лезут наружу. И пренебрежение, властолюбие, жестокость проявляются в полной мере.
И дряхлеющий поповски-феодальный режим, дряхлея, стряхивает с себя мишуру демократии, социальности, чего он успел поднакопить за время предыдущего ослабления клерикальной реакции. Нет, теперь - вы всё, а вам - ничего. Ни медицины, ни образования, ни безопасности. Запускаются атавистические, регрессные явления. Черносотенство, византизм с его показной роскошью, надменность речей, антимайланы по образцу опричнины и антимайданов. Но если опричнины удаются, за ними следует смутное время, время торжества православия. Когда нет желающих нести это ярмо, когда остаются только те, кто может крестить, но не создавать то, что за это крещение можно взять. И во многих оскудевает любовь. Потому что ее слишком много эксплуатировали. Заставляли отказываться от естественного и делать противоестественное и истощили саму природу человека. И тем, что отбирали и тем, что заставляли. И прежде всего свою собственную, сделав ее неспособной давать и общаться на равных. Только либо снизу, либо сверху. Но когда остаются только такие люди, то никакое давление на них не приносит никаких плодов. Они бесплодны. Как Робин Гуд, забирающий у бедных и отдающий богатым. Или наоборот. Сути это не меняет, поскольку власть все равно остается у одних, причем могущих только грабить. Ради чего сейчас во власть и ходят.
